Рынок долгосрочного страхования жизни считается объектом наибольшего интереса иностранных страховых организаций в России. Об актуальных тенденциях развития российского рынка страхования жизни и его перспективах в условиях нарастания финансового кризиса корреспонденту портала «Страхование сегодня» рассказывает генеральный директор страховой компании ЭРГО-ЖИЗНЬ Георгий Белянкин.
Мария Жилкина,
Медиа-Информационная Группа «Страхование сегодня» (МИГ)
Георгий Андреевич, что нового происходит в последние месяцы на рынке страхования жизни в России, какие каналы продаж развиваются, с какими клиентскими группами работа страховщиков складывается наиболее успешно?
Я бы сказал, что рынок растет достаточно равномерно. Развиваются все каналы продаж, какие-то из них более активно, какие-то менее (лидирующие позиции по-прежнему занимает агентский канал). Да и различные группы страхователей представлены достаточно весомо – и крупные предприятия, и мелкие и средние корпоративные клиенты, и индивидуальные страхователи. Основной упор в последнее время большинством игроков лайф-рынка был сделан на развитие работы с физическими лицами, поэтому эта часть портфелей росла наиболее явно. Какие-то более конкретные показатели зависят от того, в какой нише работает та или иная компания: есть те, что специализируются на корпоративных клиентах, обслуживая какой-нибудь нефтяной или газовый холдинг, есть компании, сделавшие акцент на страхование лиц, связанных с кредитами, а есть компании, работающие на открытом рынке и не пользующиеся подобными механизмами.
В будущем интерес страховщиков к разным типам клиентов сохранится, или портфели по индивидуальному страхованию физических лиц все же будут расти помедленнее?
Думаю, общее соотношение либо сохранится, либо даже улучшится в сторону роста индивидуальных продаж.
А специализация компаний станет более выраженной: кто-то пойдет сугубо в розницу, а кто-то будет заниматься корпоративным страхованием, с присущим ему риском «ухода клиента»?
Корпоратив корпоративу рознь, я бы не стал говорить здесь о едином сегменте рынка. Конечно, страховщику приятно иметь один большой завод, который даст половину годовой премии, но с точки зрения риска зависимости от клиента, гораздо лучше иметь много маленьких заводов. По опыту западных рынков, можно предположить следующее развитие событий. Обычно в стране есть группа «универсальных» компаний в рамках страхования жизни (как правило, это крупные компании, с большим набором продуктов и инвестиционных инструментов), а есть небольшие «нишевые» компании, привязанные либо к каналам продаж, либо к каким-то специальным клиентским группам. Такая специализация всегда на рынке есть, думаю, через несколько лет она будет и у нас.
Какова перспектива рынка с точки зрения соотношения чисто российских компаний и страховщиков с иностранным участием?
Прогнозы – вещь неблагодарная, но думаю, все-таки рынок страхования жизни будет за иностранными компаниями. Уровень доверия к иностранным операторам в России традиционно выше.
Вы считаете, что такое возможно еще до разрешения открывать прямые филиалы иностранных страховщиков?
Да. И я сомневаюсь, что прямые филиалы вообще будут открываться – это никому не нужно, ни клиентам, ни серьезным иностранным учредителям. В частности, наши учредители из Германии никогда не будут работать напрямую, они всегда и везде по всему земному шару работали только через дочерние компании. Вот сейчас идет активное открытие компаний группы ЭРГО в странах Южной Европы. Теоретически часть этих стран - члены ЕС, и открыть там прямой филиал никаких проблем бы не составило. Но тем не менее, в каждой из этих стран создается компания, таков основной принцип работы нашей международной группы. И это свойственно практически любой международной страховой группе. Страхование жизни – это достаточно комплексный набор мероприятий, который включает в себя и инвестирование, и актуарные расчеты, и продакт-дизайн, и продажи. Только за счет этого набора страхование остается, по сути, единственным инструментом, который может спасти от финансового кризиса. И я не вижу путей, как такой комплекс мероприятий можно полноценно реализовать без создания дочерней компании.
Действительно ли вложения в долгосрочное страхование жизни можно считать менее рискованными и подверженными последствиям финансового кризиса инвестиционными инструментами для граждан, чем вложения в иные финансовые организации?
Это абсолютно точно. В условиях финансового кризиса страхование жизни является самой надежной долгосрочной инвестицией. Такие инвестиции менее всего подвержены рискам. У страховых компаний, занимающихся страхованием жизни, другое финансовое регулирование. Им просто было запрещено иметь в своем портфеле много таких активов, которые могли бы повлечь резкий удар по их устойчивости. Инвестиционные инструменты, которыми пользуются страховые компании жизни, гораздо менее рискованны, чем, в среднем, присутствующие на рынке.
Как бы Вы ответили клиенту на вопрос, куда сегодня будут вкладываться его деньги?
На самом деле клиенту надо знать не столько состав портфеля (он может меняться), сколько принципы его формирования в конкретной компании. По нормам, установленным для нашей компании учредителями, я не могу раскрывать структуру портфеля, могу лишь сообщить, что он состоит из высоконадежных финансовых инструментов. Все зависит от той инвестиционной стратегии, которой придерживается страховая компания. От того, в пределах каких ограничений планируются ее инвестиции, зависит, как компания сможет выполнить свои обязательства. Если говорить об инвестиционной политике нашей компании, я бы сказал, что она у нас достаточно жесткая. В основе ее лежит так называемый «Инвестиционный меморандум», утверждаемый в сентябре-октябре года, предшествующего году, когда он будет фактически действовать, и согласовывается с MEAG (Munich ERGO Asset Management GmbH) –компанией, занимающейся внутри группы ERGO вопросами инвестиционной стратегии. Ни одно стратегическое инвестиционное решение, не прошедшее согласование с нашими кураторами по инвестиционному направлению из Германии просто не может быть принято.
Каковы основные принципы инвестирования, используемые компаниями по страхованию жизни?
Главный принцип – это классический принцип конгруэнтности активов и обязательств. Свойства активов и свойства обязательств должны совпадать по срокам, валюте и т.д. Более того, иногда рассматривается возможность использования более сложных финансовых инструментов для хеджирования достаточно необычных рисков. Допустим, договор страхования жизни предусматривает уплату взносов в течение 20 лет, и тогда вопрос о том, сможет ли компания обеспечить инвестиционную доходность на все это время, очень важен. При заключении договора в период достаточно высоких процентных ставок на рынке далеко не праздный вопрос, как компания будет обеспечивать ту самую гарантируемую клиенту доходность за счет размещения своих активов. Риск снижения доходности необходимо должным образом хеджировать. Поскольку нашей компанией в России фактически осуществляется только непосредственно операционная часть процесса инвестирования, а все остальное регулируется из Германии, применяется достаточно сложная система контроля. И эти правила - не какая-то выдумка специально для России, а стандартные условия, единые для всех компаний нашей группы по всему миру.
Чем грозит потребителю такая «удаленная» и бюрократизированная система принятия инвестиционных решений?
Мне кажется, что потребитель от этого, напротив, чувствует себя значительно комфортнее. Нет никакой опасности того, что какой-то локальный менеджер примет инвестиционное решение на свой страх и риск. А когда все достаточно жестко регламентируется и контролируется, это очень большой плюс для клиента. Но и считать систему бюрократизированной я бы тоже не стал – регламентируется ведь порядок инвестирования как таковой, в котором заложены механизмы реагирования на рыночную динамику.
Но с другой стороны, отсутствие риска – это значит очень малая доходность, как на это смотрит клиент?
Это всегда так – риск и доходность идут рука об руку, чем более надежен инструмент – тем меньше доходность. Задача компании по страхованию жизни – страховать риски, но при этом и давать определенную гарантированную доходность. Конечно, у клиента всегда есть возможность одновременно играть и в какие-то высокодоходные и высокорискованные инструменты, например, покупать ПИФы или акции, но основу эффективной защиты личных финансов будет все равно составлять страхование.
В чем конкурентные преимущества страхования жизни по сравнению с банками (с учетом того, что уровень надежности банковского депозита тоже весьма высок, а доходность – больше, чем по страховому полису)?
Классический продукт смешанного страхования жизни с большой накопительной частью (а это продукт, наиболее похожий по виду на банковский) предполагает, что человек в течение, допустим, 20 лет платит премию и по окончании срока получает сумму накопления с доходом. На этом сходство с банковским депозитом заканчивается, потому как помимо этого в данном продукте есть еще и страховая защита на случай смерти. Причем как только клиент внес первый взнос, даже не ежегодный, а ежемесячный, он сразу становится застрахован на полную сумму. Это то, чего в банке никогда он не получит. И ставка доходности, указанная в договоре, гарантирована ему на все эти 20 лет. Посмотрите любой типовой договор с банком – что там могут прогарантировать и на какой период времени? Там и сроков-то таких нет – 20 лет, самым долгосрочным считается депозит на 3 года, ну максимум 5 лет. А главное, там, как правило, есть оговорка, что банк имеет право, уведомив клиента в определенное время, изменить процентную ставку. И пролонгировать договор на следующие 3 года, даже если это возможно, клиент будет уже по новым, действующим на момент продления ставкам - то есть никаких гарантий от снижения доходности нет. Кроме того, договор страхования продается с рядом дополнительных опций. Например, у нас страхователь часто выбирает опцию «освобождение от уплаты взносов»: если вдруг по каким-то причинам он станет инвалидом и прекратит уплату взносов, то договор все равно считается оплаченным, а значит, он все равно получит ту сумму, которую хотел накопить, через ряд лет.
Но не окажется ли клиент в большом убытке, если доходность на рынке, напротив, начнет расти?
Понятно, что человек редко имеет в своем инвестиционном активе одно только страхование, как правило, у него есть несколько инструментов, а их соотношение зависит от рисковых предпочтений клиента. Если человек готов рисковать деньгами, сыграть «в рулетку» поставить на кон какую-то сумму и выиграть больше – значит, таково просто его рисковое предпочтение, он склоняется в сторону более агрессивных инвестиционных инструментов. Если же он более консервативен, хочет сохранить деньги и обезопасить себя от определенных рисков – он обратится к страхованию. Наши клиенты в свое время обдуманно подошли к этому вопросу, поэтому не пострадали в условиях временной нестабильности.
Не получается ли у него эта же самая «игра в рулетку» с инфляцией? Вдруг сейчас случится экономическая катастрофа, резко скакнет инфляция, а у него в договоре ставка на уровне единиц процентов?
В правилах, утвержденных нашими учредителями, есть четкие указания, какие действия следует предпринимать в случае изменения стоимости активов и процентных ставок на рынке. Эта стратегия, разрабатывавшаяся серьезными специалистами, видевшими кризис не только российского, но и многих других рынков, учитывает различные возможные сценарии. Если вследствие кризиса и инфляции резко увеличатся ставки, компания будет зарабатывать уже не те проценты, которые она зарабатывала сейчас, а намного больше, а механизм их доначисления клиентам по накопительному страхованию тоже предусмотрен.
Обычно люди, опасающиеся кризиса, боятся даже не столько скачков доходности или стоимости активов, сколько банкротств финансовых институтов вследствие того, что все вкладчики резко начнут забирать свои деньги из системы…
Компании по страхованию в наибольшей степени из всех финансовых институтов защищены от риска одновременного предъявления обязательств. Вот банки действительно подвержены такому риску – как только возникает малейшее подозрение на возможный кризис неплатежей, все бегут забирать свои деньги. Но в страховую компанию человек забирать деньги не пойдет – это не в его интересах. Обычно расторжение договора страхования жизни связано с определенными потерями - это делается специально, чтобы оказать на накопителя определенное дисциплинирующее воздействие, заставить его соблюдать режим платежей и приучать планировать будущее надолго. Расторгать договор через пару-тройку лет крайне невыгодно - потеряется весь ранее полученный доход, и даже часть взносов. Выгодно, напротив, продолжать держать договор как некий неприкосновенный фонд и довносить деньги под резко повысившуюся дополнительную доходность. И опять же помнить, что страхование – это не только и не столько доходность, сколько решение проблемы с рисками (не только инвестиционными, но с рисками, связанными с жизнью и здоровьем, несчастным случаем, критическими заболеваниями и пр.)
Еще один риск сегодня связан с колебаниями валютных курсов. Как клиенты по страхованию жизни решают проблему выбора валюты, в которой ведется страхование?
По-разному. В последнее время клиенты стали чаще запрашивать страхование в рублях. Если смотреть по портфелю нашей компании, то доля рублевых договоров растет, какая-то часть клиентов страхуется в евро, и по-прежнему остались долларовые договоры. В принципе, во всех договорах заложен и механизм изменения валюты по желанию клиента. Может быть сформирована и мультивалютная схема. Все наши продукты по долгосрочному страхованию жизни разрабатываются профессионалами (с учетом потребностей клиентов и инвестиционных рисков) и тестируются в Германии. Кроме того, работа по защите от инвестиционных рисков является частью большой серьезной программы по построению «реплицирующего портфеля» в группе в целом. И конечная цель группы - создание портфеля активов, которые автоматически ведут себя таким же образом, как и обязательства перед клиентами. Таким образом, мы поддерживаем идею, что управление активами является основой работы по страхованию жизни в любой стране.
Компании, организации:
